И маятник качнулся... - Страница 56

— Почтенный Гедрин тяжело переживал случившееся.

Пе-ре-жи-вал? Я не ослышался?

— Что же заставило его переживать?

— Когда ему рассказали, как обстояли дела, он понял, что встал не на ту сторону...

Вот как?

— И что именно ему рассказали, позвольте узнать?

— Ну... — Кузнец наморщил лоб, припоминая подробности. — Что вы помогали Рине дойти до дома лекаря, что не хотели её пугать... А потом вы спасли ребёнка...

Мило. Уж не знаю, какими словами гному поведали всю эту историю, но рассказчик постарался, раз бородатый коротышка начал «что-то» переживать. Впрочем, возможно, кузнец преувеличивает, и «переживание» не имело места. Хотя... Он же подошёл ко мне с намерением поговорить. Неужели хотел извиниться? О-хо-хо... Тогда я вёл себя как последний болван и подлец. Но ведь мне было приятно? Было. Тогда зачем терзать себя раскаянием? Э, у меня ведь есть дело...

— Доктор, именующий себя Гизариусом, просил забрать его заказ. Это возможно?

— Конечно. — Кузнец кивнул и на минуту скрылся за створкой распахнутой двери. Послышалось звяканье, шорох, стук — и я увидел предмет, столь необходимый доктору именно сегодня.

Лом. Толщиной в два пальца и длиной почти мне до плеча. Ну, Гизариус, я тебе это припомню — заставить меня тащить железную чушку в разгар полдневной жары!

— Надеюсь, он один? — на всякий случай спросил я.

Кузнец шутки не понял и пожал плечами:

— Больше заказов не было.

— И то ладно...

* * *

...Нести лом было неудобно. Тащить волоком — тоже, потому что дорога не отличалась гладкостью шёлка и на каждой кочке железяка подпрыгивала и больно дребезжала в пальцах. К тому моменту, когда я доплёлся до усадьбы, я чувствовал себя не просто кретином, а очень злым кретином. Потому что догадался, зачем доктор отправил меня к кузнецу.

Гизариус, узрев злорадное выражение моего лица, правильно оценил результат разговора с гномом и горестно вздохнул. А я, прислонив лом к стене, сел на дощатую террасу, разминая натёртые пальцы.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — вкрадчиво поинтересовался доктор.

— Просто замечательно! Гном на завтрак — моя любимая диета, — съязвил я.

— О чём вы говорили? — Какие мы любопытные!

— Ни о чём. Мы не говорили.

— Почему? Гедрин хотел... — Недоумение на лице.

— Извиниться? Это нужно было делать иначе.

— Иначе?

— Не таким тоном. И не подкрадываясь.

— Подкрадываясь? — Доктор явно ничего не понимал.

— Пусть ваш приятель сам рассказывает, о чём и как мы беседовали. Если рискнёт. — Я довольно ухмыльнулся. Пожалуй, почтенный гном не станет открывать все подробности нашей недолгой беседы. Слишком уж она получилась... занимательной.

— Ты не принял его извинения? — Полная растерянность.

Я широко улыбнулся:

— Он не успел их принести.

— Ты... ты... Ты нагрубил ему?!

Я сделал вид, что задумался.

— Я сказал чистую правду.

— Правду?.. — Доктор понял мой намёк и осёкся.

Несколько минут он молча смотрел на меня с таким укором, что в другое время я бы устыдился своего поведения, но сейчас... Сейчас мне даже море было — по колено. Гизариус качнул головой, скорбно поджимая губы:

— Я был о тебе лучшего мнения... Я думал, что ты — благородный человек, заслуживающий уважения, а ты...

— Кто? — Я с искренним интересом уставился на доктора.

— Всего лишь фигляр, притворяющийся рыцарем.

Каково, а? И что я должен делать теперь, после такой «характеристики»? Плакать горючими слезами? Рвать на себе волосы? Эх, доктор, доктор, ты наивен, как ребёнок... Я поднялся, отряхивая штаны.

— Я ни разу не давал вам понять, что являюсь кем-то иным, нежели рабом, переданным вам во временное пользование, этого вы не можете отрицать, — сухо проговорил я. — Мнение о моих достоинствах и недостатках, а также о моём происхождении, о моём предназначении и о моих намерениях вы составили сами, не удосужившись узнать, что я думаю об этом самом мнении. А я скажу, ЧТО я думаю: если вам нравится витать в облаках, воля ваша. Но смею заметить, что присутствующая в вашем доме особа королевской крови скорее всего лишилась зрения именно витая в облаках, и я не могу понять мотивов того, кто определил принца на излечение к такому безответственному и строящему иллюзорные замки человеку, не способному дать правильную оценку простейшей жизненной ситуации...

Рука доктора дрогнула — наверное, он хотел меня ударить, но сдержался. Или передумал, предположив, что после такой тирады я вполне могу дать сдачи.

— Да как ты можешь...

— А ведь он совершенно прав. — Голос Борга заставил вздрогнуть и меня и доктора.

— В чём он может быть прав? — Гизариус не хотел верить, что у меня нашёлся защитник.

Великан опёрся на перила террасы, улыбаясь одновременно насмешливо и горько.

— Хотя бы в том, что принц был неосторожен в оценке противников и выборе друзей.

— Неужели?

— Я не знаю, как именно он заболел и что этому способствовало, но чувствую: здесь попахивает местью.

— Отвергнутая любовница или соперник? — невзначай поинтересовался я. Хотя разницы никакой: те же яйца, только в профиль...

— Не знаю. — Борг пожал плечами. — Об этом нужно спрашивать у принца.

— Да, «Опора» никогда не славилась способностью идти по Следу, — констатировал я.

В глазах верзилы промелькнуло нечто, похожее на профессиональный интерес.

— А сам-то ты откуда? — резонный вопрос.

— Ниоткуда, — ответил я со всей возможной серьёзностью.

— Так я и поверил! — ухмыльнулся Борг. — «Честь»? Или — «Скальпель»?