Оставим эту тему.
«Как пожелаешь...»
Помедленнее!
Я попытался мысленно коснуться сознания оборотня. Нежно-нежно, словно губами...
Всё хорошо, малыш... Не бойся, всё прошло... Я больше никогда не заставлю тебя испытывать такую боль... Дыши ровнее и глубже, сейчас всё закончится... Вот так, хорошо...
Пора и мне возвращаться к реальности...
Я встряхиваю головой, поворачиваясь.
Не может быть! Так вот кто ты, добрый друг моего детства! Почему же я не знал? Почему никто не говорил мне? И ты сам — зачем ты хранил в тайне свой титул?
Янтарные глаза всё так же теплы и понимающи. Я тону в них, отчаянно крича: «Почему ты не приходил раньше? Ты был так нужен мне!» И он отвечает:
— Мы всегда рядом друг с другом. Если хотим. Достаточно — вспомнить...
— Вы... Здесь... Зачем?
— Разве та, которую я послал говорить от своего имени, не объяснила цели?
— Да, но... Искать убийцу — не занятие для Главы Семьи.
— Всё зависит от того, кто — убийца и кто — жертва.
— И? — Я заинтересованно вскидываю бровь.
— Я выяснил всё, что хотел. — Он мягко улыбается.
— Каково же будет ваше решение?
— Вас заботят такие мелочи, ma’daeni?
— Это вовсе не мелочи! — Я качаю головой. — Я не отрицаю, что виновен в смерти одной из Охотниц... вы вправе назначить наказание. Какое сочтёте нужным.
— Наказание? За что? За то, что вы защищали свою жизнь? И жизни других людей? — Как много ты знаешь, старик...
— Я действовал... не слишком честно, — сознаюсь я, хотя и неохотно.
— Вы имели на это право.
— Нет, вы не понимаете... Я... не хочу пользоваться Правами.
— Потому что не желаете принимать на себя Обязанности? — Он, как всегда, видит меня насквозь, и я смущённо отвожу взгляд. — До поры до времени это будет вам удаваться, но... Ничто не длится вечно. Пора принять то, что предначертано.
— Кому это нужно? Я не хочу, чтобы мне подчинялись только потому, что я родился тем, кем родился. Это неправильно. Тем более что я не могу ничем утвердить своё Право. Кроме разрушения... Я хочу, чтобы меня уважали и любили, а не низко кланялись, сплёвывая в сторону...
— Что же вам мешает заслужить уважение и любовь?
— А разве во мне есть хоть что-нибудь, достойное этих чувств?
— Кто знает... Но если вы не уважаете и не любите самого себя, никто другой тоже не сможет этого делать.
Наверное, ты прав, старик. Любить. Уважать. Я не знаю, что на самом деле означают эти чувства. Моя любовь никогда и никому не требовалась, а что касается уважения... Разве можно уважать того, кто выше тебя? Восхищаться? Да! Преклоняться? Да, тысячу раз, да! Уважать — значит признавать достойными личные качества того, кто равен тебе. А как быть, если ты отделен ото всех высокой стеной? И что характерно: того каменщика, что возвёл её, давно уже не существует. В материальной форме, по крайней мере — чтобы можно было набить ему морду...
Меня следует бояться. Примерно так относятся к бездумной стихии: гроза прекрасна, когда смотришь на неё издали, из надёжного укрытия. Но не стоит подходить ближе: молния ненароком может ударить в вас... Да зачем далеко ходить: что я сотворил первым делом? Чуть не убил оборотня из свиты шадд’а-рафа. Подозреваю, что нажил себе ещё одного заклятого врага. Кстати, как он себя чувствует?
Шадд’ар уже почти отошёл от перенесённого потрясения, вернувшись в человеческий облик, но дышит пока ещё очень тяжело, затравленно поглядывая на меня снизу вверх. И как мне поступить теперь?
— Я хочу принести извинения.
Теперь в его глазах мелькнул настоящий ужас. Если мой гнев был так разрушителен, то чего можно ожидать от моего снисхождения?
— Я был излишне суров по отношению к тебе. Достаточно было поставить блок, а не отвечать ударом на удар. Прости за то, что заставил пережить столь... неприятные минуты. Но обещай, что впредь ты сначала трижды взвесишь все «за» и «против», и только потом бросишься на врага.
— Но... — Голос звучит прерывисто и несмело, но упрямо. Совсем в моём духе. — Если долго думать, враг нападёт первым...
— Разве я сказал «долго»? — Улыбка сама собой забралась на мои губы. — Я имел в виду лишь «тщательно». Теория «первого удара» обладает неоспоримыми достоинствами и столь же существенными недостатками. Начинать поединок первым целесообразно только в том случае, если ты можешь предсказать ответную реакцию противника на несколько вдохов вперёд. В противном случае рискуешь нарваться на убийственную контратаку... — Я прерываю свои «поучения», заметив, КАК на меня смотрят: юноша — внимательно-восхищённо, старик — поощрительно-лукаво.
— Эй, чего это вы вдруг притихли? — Пришлось резко вильнуть в сторону от темы, сбивая ритм.
Шадд’а-раф улыбнулся:
— Из вас получится замечательный Учитель, ma’daeni. Когда вы начнёте преподавать в Академии, я прослежу, чтобы молодёжь посещала ваши лекции.
— Какие лекции? — взвился я. — Какая ещё Академия?!
— Та самая, символ которой вы носите...
Я впился взглядом в его лицо:
— Что означают эти руны?
— Право, я не...
— Что они означают? Отвечайте!
— Я позволю себе не выполнить этот приказ, ma’daeni. — Он ответил спокойно, чуть извиняющимся тоном.
— Почему? Что кроется за этим узором? — Я почти дрожу от нетерпения.
— Я не могу утверждать...
— Ну же!
— Одно из толкований может означать «собственность» или «принадлежность». — Тихий голос мягко выделил слова «одно из».
— «Собственность» или «принадлежность»... — задумчиво повторил я.
— Как вам будет угодно.
— Угодно... Чего-то подобного я ожидал... Но что это за Академия?