И маятник качнулся... - Страница 61

Я попробовал пальцем кромку. Достаточно острая, чтобы вгрызаться в землю, да и тонкие корешки перерубит «на раз». Время перевалило за полдень, неплохо бы и пообедать. А у меня тут гном мается...

— Вам что-то нужно от меня? — пришлось спросить прямо, без увёрток и вежливых зигзагов.

Гедрин встрепенулся, переводя взгляд на меня:

— Да тут... Хотел... В общем...

— Извинения я не приму.

— Почему же? — Он, кажется, снова начал обижаться.

— Можете считать это моим капризом или сумасбродством. Не отрицаю, иногда я веду себя странно... За что вы хотели извиниться?

— Как это... Я ведь... Ударил... В спину... — Слова давались гномку невероятно мучительно.

Я покачал головой.

— Удар — это всего лишь удар. Рефлекторное движение тела, часто не осознанное разумом. Глупо извиняться за то, что не всегда можно контролировать. Вы должны принести извинения не за свои действия, а за свои намерения. За то, что вы неправильно оценили ситуацию. Хотя... Я не вправе требовать от вас извинений. В принципе.

Гном выглядел совсем уж потерянно, и я, чтобы вогнать последний гвоздь в крышку гроба, продолжил:

— Вольно или невольно, но в тот момент я представлял собой угрозу для жизни женщины и её нерождённого ребёнка. Так что вы поступили совершенно правильно для той сценки, которая разыгралась перед вашим взором. Возможно, я совершил бы точно такую же ошибку на вашем месте. Заметьте: я считаю это ошибкой, но с вашей стороны всё было логично и разумно. Так что я не приму извинений, потому что... вам не за что извиняться. — Я улыбнулся. — Как не за что извиняться человеку, раздавившему муравья, — просто в силу разницы их положения... А теперь позвольте откланяться: меня ждут дела.

Я вернул кузнецу точильные камни, собрал вещи и уже сделал шаг прочь от жаркого дыхания кузни, когда услышал:

— Но почему?!

— Что — «почему»? — Я обернулся.

— Почему ты... Не сказал всего этого в первый раз? — Гном находился в тягостном недоумении.

— Какие же вы все любопытные... — вздохнул я. — Почему да почему... Допустите на мгновение, что я обиделся и разозлился. Вы хотите получить мои извинения? Их не будет.

— Но... — Всё, у мужика извилины уже начинают плавиться.

— Я сказал то, что думал. В тот самый раз и сегодня я был искренен. Если вы настаиваете на том, чтобы я извинился, поговорите с моим хозяином. Когда он прикажет, я выполню приказ. Но там уже искренностью и пахнуть не будет.

— Хозяин... — Гном неожиданно хмыкнул. — Хотел бы я посмотреть, как ОН будет тебе ПРИКАЗЫВАТЬ... Билеты на представление продаваться будут?

— А что? Я — парень покладистый и право собственности уважаю...

— Собственности! — Фырканье переросло в хриплый смешок. — Да ты сам не знаешь, о чём говоришь!

— Согласен. Не растолкуете подробнее? — Я подмигнул гному, но тот, словно сообразив, что ступил на Тропу Откровения, поспешил вернуться назад:

— У хозяина и спрашивай.

Я притворно вздохнул:

— Ну вот, чуть что, все уходят от ответа... Думаете, я не смог бы выудить у вас необходимую информацию? Смог бы, но не стану этого делать. Мне больше нравится, когда люди разговаривают со мной честно и открыто, по собственному желанию, а не плетут сети намёков и измышлений. Если захотите поболтать, вы знаете, где меня найти. Уверен, что знаете!

Неловкая пауза. И вдруг:

— А это была весёлая шутка... Правда — весёлая.

— Шутка? — Я нахмурился, пытаясь понять.

— Ну, когда ты сказал, что... Что я хочу тебя поцеловать... — Неужели он краснеет?

— Ах, это... Рад, что вам понравилось. Это был экспромт, продиктованный моментом Истины. — Я усмехнулся, вспоминая его физиономию.

— Только, пожалуйста, не шути так больше... Особенно с моими родичами, — смущённо добавил Гедрин.

— Обещаю. Отныне и навсегда. Оставлю свои шутки для эльфов, уж они-то оценят! — Я ответил совершенно серьёзно, но гном расхохотался, видимо, представляя, как я беседую на подобную тему с кем-то из остроухих.

— Да уж... Оценят...

Оставив его гулко ухать и фыркать в бороду, я поспешил отнести инструменты в сарайчик ведуньи и договориться с Нидой, что приду завтра пораньше.

А на обратном пути Мантия без предупреждения убрала Вуаль. В глаза ударили яркие краски лета, нос обожгло медвяным ароматом цветущего луга, голова закружилась, и я упал на колени, не в силах справиться с хлынувшим на меня потоком ощущений. По позвоночнику пробежала волна крупной дрожи, и я закашлялся, отхаркивая вместе со слизью клочки защитной оболочки...

Понадобилось почти десять минут, чтобы прийти в себя, остановить вращение мира перед глазами и переместить тело в вертикальное положение.

«Я предупреждала...»

Разве я чем-то недоволен?

«А вдруг?» — Хихикает.

Спасибо за помощь. Это... всякий раз будет так же плохо?

«Да... Пока не привыкнешь...»

И сколько времени нужно, чтобы привыкнуть?

«Тренируйся почаще...»

...Увидев меня, Гизариус решил, что по дороге домой ваш покорный слуга завернул к кому-то на кружечку медовухи — так меня шатало. И он был почти прав: радуга мира опьянила меня после уныло-серой реальности Вуали. Но я не мог отделаться от чувства омерзения, когда вспоминал, что на следующий день мне снова придётся ЭТО «надеть»...

Что-то я упускал. Что-то очень важное. Жизненно важное. Спросить у Мантии? Не ответит. Если скрытые ею подробности могут сделать меня сильнее, она промолчит. Почему мне так скупо рассказывали о Вуали? Ах да, по всем теоретическим выкладкам выходило, что я не должен дожить до момента, когда смогу воспользоваться этой разновидностью защиты. О, многое я мог бы отдать за то, чтобы оказаться сейчас в семейной библиотеке! Хоть в Большой, хоть — в Малой... Там наверняка найдётся какой-нибудь самоучитель из серии «Что такое кретинизм и как с ним бороться»...